Круговорот людей в природе, или почему Хакасия стала лучше Израиля - 20 января 2012 - Пульс района - Статьи

Другой мир

Круговорот людей в природе,
или почему Хакасия стала лучше Израиля

Если для кого-то любопытство и порок, то для журналиста – образ жизни. Поэтому стоит ли удивляться, что в самый канун Нового года, когда о работе можно было и забыть, я, словно ошпаренный, выскочил из теплого кабинета и по морозцу ринулся в сторону Таштыпа. Почему спешил? Потому что и так опоздал. О том, что некая семья, проживающая в Израиле, желает переехать в Хакасию, я узнал от главы Таштыпского района Василия Шулбаева еще на стадии их первых телефонных разговоров. В итоге далекие переселенцы уже полгода как здесь, а я еще ничего об этом не знаю. Ужас! Позор! Ногу на газ и вперед! А вот и Таштып, улица Березовая, дом со следами капитального строительства и приветливый хозяин Владимир Рабиханукаев – буквально вчерашний житель израильского города Ашкелона.

Наши приехали

     Супруги Владимир и Анна Рабиханукаевы оказались молодыми, интересными ребятами, которые, впрочем, уже воспитывают троих сыновей. На тот момент 11-летний Руслан и 7-летний Тимур гостили у дедушки и бабушки в Абакане, так что в наличии был только годовалый Мишка, который, впрочем, спал. Поэтому общались на кухне, налегке и с массой неожиданных для меня открытий.
     Первое из них – отличный русский язык моих новых знакомых. Но загадка разрешилась быстро. Современные израильтяне в довольно значительной массе своей – это граждане бывшего СССР. В процессе разглядывания фотографий я то и дело получал пояснения: мол, эти ребята из Ташкента, эти из Донецка, вот девочка из Клайпеды и так далее.
     – Если говорить о нашей семье, – замечает Владимир, – то получится очень пестрая картина. Отец из Комсомольска-на-Амуре, мама из Уссурийска. Его предки из Дагестана, ее – из Орла. Отец проработал полжизни нефтяником, так что я свое детство провел в Тюменской области, в Уренгое. А родился в Грозном, откуда мы выехали в 1991 году.
Анна из Челябинска, но предки ее с Украины. Так что мы местные, волею судьбы оказавшиеся сначала там, а теперь здесь.
     – Меня в Израиль увезли родители в 12 лет, – поясняет сама Анна. – Меня, двух сестер и еще двух братьев. И получается, я прожила там 18 лет…
     Что касается Владимира, он в Израиль попал в 1996 году вместе с родителями и двумя братьями. К тому моменту уже стало понятно, что семье возвращаться больше некуда, на Кубани они тоже не прижились.
     Сидящая напротив Анна всплескивает руками и с улыбкой на лице замечает:
     – Отправились в Израиль, чтобы потом уехать в Сибирь. До того смешно звучит!..
     Но как бы ни было, невероятное остается очевидным. Семья Рабиханукаевых практически в полном составе уехала с горячего юга в морозную Сибирь. Зачем? Почему? С какой стати, а может быть, корысти? Признаюсь, эти вопросы занимали меня всю дорогу от Абакана до Таштыпа.
     Люди и слыхом не слыхивали, что существует на свете такая Хакасия, а в ней Таштыпский район. И тем не менее они срываются с насиженного места, продают красивый двухэтажный дом, который восемь лет строили собственными руками – и все это лишь для того, чтобы приобрести в Таштыпе старый домик и начать его расширять, восстанавливать и как бы строить заново… Невероятно!

Райский ад

     Мы долго беседуем с Владимиром и Анной на уютной кухне. Они оба так и сыплют библейскими названиями, коими Израиль так богат. Между делом узнаю, что в Ашкелоне проживает 170 тысяч человек и он чем-то похож на Абакан. Разница лишь в том, что наша столица окружена частным сектором, Ашкелон же – город многоэтажек.
     – Но мы жили в частном доме, – тут же подчеркивает Владимир. – Я вообще не представляю жизнь в квартире. Отец, напротив, деревню не любит, почему они с мамой и купили квартиру в Абакане.
     Для ощущения контраста интересуюсь климатом: не сильно ли жаркий?
     – Очень! – получаю ответ сразу от обоих. – Летом в самой южной точке Израиля до плюс 50, а в самой северной до плюс 20. Зимой на юге можно купаться, а на севере стоит «холод» минус 1 – 2 градуса. Новый год многие выходцы из России стараются встречать на горе Хермон. Одной стороной она стоит в Израиле, а второй в Сирии, но самое главное – это единственное место в стране, где есть снег. Поэтому и едут туда покататься на лыжах, в снежки поиграть, почувствовать зимний праздник.
     Вот так за разговорами обо всем да за чашечкой настоящего арабского кофе мы и добрались до главного вопроса: «А зачем вам все это было надо?»
     – К сожалению, – в один голос развели руками супруги, – Ашкелон находится в 18 километрах от Газы. И выпущенные оттуда ракеты достигают города за 30 секунд. Ко всему, конечно, можно привыкнуть. К тому, что несколько раз в сутки воет сирена и ты должен все бросить и бежать в бомбоубежище. К тому, что эти ракеты регулярно взрываются и кого-то убивают, ранят, калечат. К тому, что за твоим кварталом разместили установку «Патриот», которая перехватывает и взрывает ракеты прямо над твоим домом, при этом вой стоит хуже любой сирены. Но привыкнуть к страху за своих детей невозможно…
     – Я работала воспитателем в детском саду, – вспоминает Анна, – и наш норматив – за одну минуту всех детей спустить в бомбоубежище. Что совершенно нереально. Тем более, когда дети спят. Но ты их тащишь и все время думаешь: а как там наши дети? Успели спрятаться или нет? Не случилось ли чего плохого?
     Поэтому, да, мы бросили налаженный быт, работу, дом, в котором только и успели год нормально пожить, и все только ради того, чтобы перестать бояться, чтобы наши дети не вздрагивали по ночам, ради спокойной и мирной жизни.
     – Это понятно, ради своих детей чего только не сделаешь. Однако непонятно, почему именно Хакасия, почему именно Таштып? Россия большая, мир еще больше, езжай не хочу…
     – Многие так и сделали, – откликнулся Владимир. – Уезжали в США, Канаду, Австралию и даже Новую Зеландию. Но мы предпочли вернуться на родину, поскольку там мы везде чужие.
     Не скажу, что планировали когда-то непременно вернуться в Россию. Пожалуй, не будь ракет, мы так и остались бы в Ашкелоне. Но для нас Израиль всегда начинался за пределами дома, в своих же стенах мы жили, как в России.
     Я изучил иврит на курсах, Анна школу там заканчивала, и это было нужно, чтобы адаптироваться и быть более успешным на работе. А вот дома говорили только по-русски, потому что это наш родной язык. Все книги, все газеты, все журналы, все фильмы только по-русски. Мой брат поступал точно так же.
     Моя мама по образованию педагог, поэтому занималась с детьми, чтобы они бегло владели родным языком. Хотя многие дети русскоязычных семей уже с трудом говорят на родном…
     – Вы спросили, почему именно Хакасия? – вернула разговор на прежнюю тропу Анна Рабиханукаева. – Меня, конечно, подмывает сказать, мол, ткнули пальцем в карту и поехали, но это не так.
     Володин брат Алексей первым объявил, что он все продает и уезжает с женой и двумя дочерьми в Россию. Мы, совсем немного подумав, его поддержали, их родители тоже (мои там и остались) и вскоре стали искать место…
     – Искали по принципу экологической чистоты, – продолжил Владимир Рабиханукаев, – и личной безопасности. То есть подальше от мегаполисов, но поближе к естественной природе. И в этом смысле Хакасия и непосредственно Таштыпский район нас целиком удовлетворили.
     Предварительно мы, конечно, собрали по Интернету всю возможную информацию, отсмотрели сотни фотографий, общались по телефону и с главой района, и с начальником местной полиции. Все-таки едем в незнакомый край и должны были знать, как тут по вечерам на улице – спокойно или нет…
     – Кстати, а что это за таинственная женщина, которая звонила из Израиля Василию Ивановичу Шулбаеву прямо во время совещания?
     – Это моя мама Ирина Владимировна, – развеселился хозяин дома. – Именно ей мы поручили функции переговорщика и первопроходца. Она звонила, она и первой сюда приехала в апреле 2011 года. Сняла домик на турбазе «Сюгеш», куда мы 26 мая и ввалились всей толпой. Через пять дней купили этот дом. Семья брата обосновалась в Верхнем Курлугаше, родители – в Абакане, и мы очень рады, что все так разрешилось.

Тяжкий хлеб капитализма

     В продолжение нашего общения, дабы у кого-то не сложилось впечатление, что нас посетили очередные взбесившиеся миллионеры, я попытал на прочность сам миф о сладкой жизни за границей. Для чего поинтересовался у Владимира и Анны Рабиханукаевых их израильским житьем-бытьем. Они рассказали, я послушал и пришел к выводу: названный миф пал!
     – Чтобы нормально жить там, – рассказал Владимир, – мы жили в основном на работе. То есть приходилось выходить и в ночные смены, и трудиться по 12 часов в сутки. Если же работать по восемь часов и только в будни, на еду, конечно, хватит, но и только. Будешь прозябать.
     Как выяснилось, Владимир в Израиле работал на предприятии фирмы «Carlsberg», но не в отделе пива, а в отделе прохладительных напитков. Анна совмещала сразу две должности – воспитателя детского сада и социального работника.
     – Интересно, как в Израиле оплачивается труд воспитателя детского сада? У нас это копейки…
     – В Израиле точно так же – гроши! – заверила Анна. – Почему я и была вынуждена устроиться на вторую работу, помогала старикам на дому. То есть рано утром из дома уходишь и поздно вечером возвращаешься. Благо детей было на кого оставить.
     Так и приходилось крутиться, иначе не проживешь.
     – То есть миф о сладкой жизни сильно преувеличен?
     – Возможно, для кого-то и нет, – чуть подправил ситуацию Владимир. – Например, хороший программист в Израиле ценится и получает немалые деньги. Но опять же рабочий день нашего заводского программиста длился по 12 – 14 часов, а то и вовсе не прекращался.
     – Я некоторое время работала в столовой на военном заводе, – вмешалась Анна, – попала случайно. И лично убедилась, если у тебя даже есть специальность подходящая и опыт, без родственных связей туда не «залезешь».
     Там, где очень хорошо платят, работают чьи-то дети, внуки, племянники, братья и сестры. Точно так же в электрическую компанию невозможно «залезть» с улицы, только через родственников...
Звучит знакомо, не находите? Отсюда следующий вопрос:
     – Израильские чиновники такие же бюрократы, как и наши?
     – По-разному, – замечает Владимир. – Бывают и похуже, бывают и получше. Зависит только от человека и его качеств.
     Скажем, пришли мы недавно в Таштыпский сельсовет. Прямо за нашим двором есть довольно большая территория, куда все кому не лень валят мусор. Мы и попросили этот участок в аренду для последующего выкупа. Поставить ребятишкам детскую площадку, сад посадить, облагородить, чтобы местечко отдыха было. Вычистить, естественно, все там.
     Вот и началось хождение. Написали заявление, отдали. Раз приходим, два, три – на рассмотрении. То кто-то отдыхает, то кто-то болеет. В конце концов, вышло объявление в газете, мы пришли, а нам кучу бумаг: заполняйте. А как? Говорю, вы хоть подскажите. А в ответ: ничего не знаю, берите и заполняйте.
     Тогда встаю и говорю: «А пойдем, наверное, к дяде Васе (главе района), может, он нам подскажет чего!» Ситуация тут же изменилась. Посадили обратно, все объяснили, показали, рассказали. Только, поверьте, в подобную ситуацию можно попасть и в Израиле…
     – Но, если честно, – замечает Анна, – в Хакасии очень много хороших людей!
     – Большинство! – соглашается Владимир.

Россия – чудная страна

     Ну, вот мы и подошли к самому главному. Я спокойно, прямо и в лоб, спрашиваю гостеприимных хозяев, как их тут приняли, как им у нас нравится, нашли они в Хакасии то, что искали, или нет?
     – Приняли нас очень хорошо! – с блеском в глазах заверила Анна. – Например, Полина Крысенко (именно через нее я и вышел на эту семью. – Ю.А.) состоит в совете молодежи. И в день рождения Володи она и другие ребята такой праздник нам устроили, что мы до сих пор под впечатлением. И песню о нем сочинили, и бутылку шампанского с его фотографией подарили, и деньги с его изображением сделали, и даже фейерверк устроили.
     Такого дня рождения у моего мужа просто не было!
     – Как с ними познакомились?
     – Да зашли как-то две девушки, говорят: в районе будет конкурс «Я, ты, он, она – вместе целая страна». И каждая деревня представляет какую-то национальность. Они выбрали евреев. Блюда, танцы, музыка – все подряд.
     Мы с удовольствием им помогли и даже поехали вместе на конкурс, где они заняли второе место. А после ребята взяли нас с собой на посиделки. В общем, подружились.
     – Соседи напротив, – поддерживает жену Владимир, – Ира и Леша Богдановы, вообще родственниками стали! Мы пьем их молоко, едим их сметану. Он работает в авиалесоохране. Она скоро в декрет уходит, и я иду работать вместо нее на метеостанцию.
     А еще решили как-то сделать подарок брату на день рождения. У него курочки есть, а петушка достать не может. Мы узнали по соседям, и нам сказали: подойдите к бабе Вале, у нее есть несколько, может, и продаст.
     Мы подошли, объяснили, она сказала: «Пожалуйста!» Накануне праздника взял коробочку, 500 рублей и пошел к ней. Даю деньги, как она начала причитать: «Вы что, да вы такие деньги, да мы соседи, я же болеть буду из-за этих денег!..» Да в мире нет места, где бы от денег отказались. В общем, сунул бумажку между дровами, а потом ей чинили крышу, и деньги пригодились.
     Такое может быть только в России. В любом месте тебе готовы руку по локоть откусить, особенно в Израиле, а тут несут все из дома.
     – Многие нас отговаривали от такого выезда, – продолжает Анна. – Чем только ни пугали, в том числе медициной. Чуть ли не со своими перчатками и шприцами, мол, надо ходить в больницу. Володин брат, живущий в Москве, говорил, что люди готовы друг друга сожрать (в столице-то запросто).
     На самом деле этого нет. Мы только приехали, ребенку полгода, сразу медсестра пришла прямо домой. В Израиле такого в помине нет, чтобы медицинский работник пришел домой.
     Сломалась у меня керамическая коронка, поехали делать в Абакан. Сделали и денег не взяли – клиника бесплатная.
     А кружки для детей? В Израиле такого понятия – «бесплатно» – нет. Там кружок для ребенка не каждый себе может позволить. Здесь же нас даже не поняли, когда мы спросили, сколько стоит.
     Так что плюсы и минусы есть везде.
     – А впечатления о Хакасии, какие они?
     – Лично мне хотелось иметь дом на окраине, чтобы рядом были лес, речка, – призналась Анна. – Так и вышло. Четыре минуты ходьбы до леса и три – до речки. Чуть голова заболела, я в лес гулять, и оттуда просто не вытащишь.
     Балдею от дороги на Абазу. Сказка. Лишь когда упираешься в промзону, страшновато становится. Но с этим, видно, ничего не поделаешь.
     Здесь прекрасные места для туризма. Только много мусора. Но Израиль в этом смысле ничуть не лучше. Где отдыхают, там все и бросают. Вечером идешь купаться на море и плаваешь среди бутылок и пакетов.
     – Что еще интересно, – удивляется Владимир, – местные жители о грибах ничего не знают. Мы идем, собираем полные ведра, а нам говорят: «Вы зачем поганок набрали?!»
     Какие поганки! Мы просто умеем отличить съедобный гриб от ядовитого. Элементарно – по срезу ножки, запаху, внешнему виду. Конечно, если у гриба фиолетовые проблески от сока млечного, его брать нельзя. Остальные пожалуйста…
     – А мухоморы здесь чудо, как на картинке! – вставляет Анна.
     – Единственно, что удручает, – вздыхает Владимир, – вид из окна на развалины предприятия (бывшая сельхозхимия). Но в целом здесь шикарные пейзажи. В Израиле таких просто нет. Да и, честно говоря, там людей поганых гораздо больше, чем здесь.
     – С вами все ясно, но как дети Хакасию восприняли?
     – Дети просто балдеют. Они уже забыли про ночные тревоги, взрывы, радуются снегу и не вылазят, гостя у бабушки в Абакане, из ледяного городка в Черногорском парке.

Бремя загадок

     Дом Рабиханукаевых я покидал в несколько разбрызганных чувствах.
     Ведь, с одной стороны, такой переезд – голимая авантюра, решиться на которую может далеко не каждый. Америка, Европа, Австралия еще куда ни шло… Но Россия, Сибирь, неведомая Хакасия взамен солнца, моря, пальм, мандариновых деревьев, библейских достопримечательностей и принадлежности к цивилизованному миру? Не понимаю!
     А с другой стороны, сколько раз, особенно в последние годы своей журналистской деятельности, мне приходилось слышать от жителей Хакасии, что все у нас плохо, что жить здесь невозможно и скорее бы куда-нибудь уехать. И тут вдруг появляются граждане иного мира, которые восхищаются буквально всем: и природой, и людьми, и дождем, и снегом, и даже мухоморами!
     Анна своим родственникам в Израиле по скайпу с упоением показывает, какого размера здесь вырастают капуста, картошка, морковка и прочая огородная мелочь. Не продукты химических реакций, а настоящие овощи.
     Владимир без конца восхищается изгибом реки Таштып, что «сразу за развалинами сельхозхимии». Он с удивлением сравнивает чашечку ежевики, которую мог позволить себе вырастить под окнами своего израильского дома, с 30 литрами заготовленной малины. А на вопрос друзей: «Как там, в Хакасии?» – он искренне отвечает: «Райский уголок!»
     Уже возвращаясь в Абакан, я все рассуждал про себя: в чем тут дело? То ли в свойстве нашего человека не замечать прекрасное рядом, а то ли в еще недостаточном опыте российской жизни у израильских переселенцев? Что в итоге победит – очарование первого впечатления или грядущие суровые будни?
     Пожалуй, не стану загадывать. Время, как обычно, все расставит по своим местам. Но ребятам в любом случае желаю удачи и неразочарования. Тем более что в их планах взять из детдома еще и дочку. Парней у них и так навалом, а вот чудо с косичками им будет очень кстати…

Юрий АБУМОВ
Абакан – Таштып – Абакан