О ветеране
Командир зенитного расчета
Никогда прежде не приходилось видеть человека, который так бы соответствовал своей фамилии, как Николай Иванович Молодецкий. Стройный, подтянутый, подвижный и бесконечно улыбчивый, кажется от него исходит заряд бодрости, уверенности, энергии… И удивительнее всего, что за плечами у Николая Ивановича – Великая Отечественная война.
Он встретил её в Баку…Отдыхали семьёй, но отдых был прерван и Коля Молодецкий вернулся в родную Сибирь.
– Я в Новониколаевске родился, – хитро прищуривается ветеран, – а призывали из Новосибирска уже.
«Уже» – потому, что Новониколаевск и есть Новосибирск. Тоненький мальчик из сибирского города… вот каким видится тот Николай Иванович, впрочем тогда просто Коля, но глаза наверняка были такими же – озорными, внимательными, цепкими.
– Кем вы мечтали стать?
– Я рисовал хорошо, хотел быть художником или врачом. Но что толку, все мечты наши тогда война разрушила.
И вместо художественного училища пошел Коля в школу артиллеристов… В Ачинск выехали на шести подводах. «Проводы, проводы – песни и боль». Почему-то думается, что дорогой пели, то поколение, крещенное войной и трудом, удивительно умело петь. Может потому, что отступи они, сдайся, скисни и не было бы сейчас России. Вот и поднимали себя песней.
– Я всегда был запевалой, – вдруг подхватывает Николай Иванович. – Раз помню, это около Дарницы стояли, отправились на ужин. Ротный строит и командует: «Песню, запевай!» Я запел, а рота молчит. Он в другой раз командует. Опять тишина. Ротный ко мне обращается: «Идите есть и можете отдыхать, а для всех остальных строевая подготовка». Я из строя вышел, а он уже им командует: «Шагом марш! Песню запевай!»
Попал Николай Молодецкий на Орловско-Курско-Прохоровское направление. Хоть чуть-чуть знающим историю не надо объяснять, что это было за направление! Со школьной скамьи заучено: «Курская битва. Прохоровский котел. Убитыми и ранеными потеряно 500 тысяч человек»… Но в рассказах Николая Ивановича война не выглядит страшной, будто нарочно обходит он самые трагические и страшные моменты.
– Скажите, а где брали силы, чтоб не бояться смерти?
– Мы же молодые были, в 18 лет не веришь в смерть. Все кажется, что кого-то другого, может убить, тебя никогда. У меня друг на глазах погиб, это и было самое страшное… Роман Баранов, мы вместе призывались, земляки, с одного двора. В будку к связистам забежал, понадобилось что-то. И тут снаряд… как раз… в будку…
Николай Иванович на секунду прикрывает глаза и тут же распахивает их вновь. Сдерживал слезы. И продолжает опять уверенно, почти весело, словно и сейчас считает недопустимым проявить слабость.
– Вообще, разные случаи были. Раз возле одного из расчетов снаряд разорвался, всех убить бы должно, ан, нет, в озеро взрывной волной смыло. Выплыли – все целы!
Мне, думается, что вот такие случаи с чудесным, кажется, небывалым спасением, вспоминают очень часто. Точно с тех лет еще осталась такая зарубка – вера в чудо. Если повезло другим, повезет и мне. Безотчетное, жаркое желание жить, когда вокруг смерть. Преодоление страха и инстинкта самосохранения, говорят, самого мощного инстинкта в человеке. Может, ошибаются врачи? И не все в человеке значит этот инстинкт, и есть что-то гораздо большее, что заставляло их воевать, биться, идти вперед и принимать эту войну, как саму жизнь, как часть её, не делая из своей судьбы иконы героизма.
– За что вас наградили медалью «За отвагу»?
– Не меня, а весь расчет. Во время форсирования реки Прут плот с орудием перевернуло. А мы не дали ему утонуть, достали и завершили переправу.
Он рассказывает это просто и легко, будто речь идет не о «зенитке» весом в двести восемьдесят килограмм, которую извлекали из воды под огнем противника, а о чем-то рядовом, доступном каждому.
– Задача зенитной батареи – противовоздушная и противотанковая оборона.
– Противотанковая? – невольно вырывается.
Ведь собственно зенитка потому и зенитка, что предназначена для стрельбы в «зенит», то есть в небо, по самолетам, кажется, сама конструкция орудия не предполагает применения её для наземного противника. Но в войну нередко орудия становились универсальными. 76-миллиметровое орудие, с которым и прошел по дорогам войны Николай Иванович, оказалось отличным средством и против бронетехники фашистов. Впрочем, что орудия? Люди были универсальными, забывая и про пол, и про возраст. Одно звание – солдаты второй мировой, и одна цель – Победа.
– Тридцать процентов состава зенитных батарей – девушки, – рассказывает Николай Иванович. – Вес снаряда составлял 8 кг. В ящике – 4 штуки, девчонки, тоненькие, маленькие, подтаскивают двухпудовый груз на плащ-палатках, плачут, но тянут. Вот кому было тяжело.
Да, вот тебе и у войны не женское лицо…
– Любовь на войне была?
– А как же! – смеется собеседник, и голос заметно теплеет. – В Болгарии мы стояли, надо сказать, что болгары люди предприимчивые, они ничего просто так не делают. Едешь, а они спрашивают: «Есть ли что продать?» Бензин, тушенка, патроны. Им все годилось. Но мы, понятно, не продавали. А на постой по квартирам у них остановиться было трудно, и мы сами себе землянки рыли, и месяц так жили. Вот там и познакомился с девушкой. Красивая. Молодая. Когда расставались, она плакала: «Коля, останься, я тебя спрячу, тебя не найдут!» – А я отвечал: «Как же я останусь? Я – комсомолец, я присягу давал».
– Не жалели потом?
– Может и жалел, но выбора-то не было.
На самом деле, выбор был. Просто не допускал Николай даже мысли сбежать, струсить, отсидеться. Он давал присягу, он солдат.
– Вы в каком звании войну окончили?
– Сержант – на погонах три полоски! Звание не высокое, но уважаемое.
После войны сержант, командир зенитного расчета Николай Молодецкий трудился в лесной промышленности.
– Я весь путь прошел, – все так же весело рассказывает Николай Иванович. – Был сучкорубом, раскряжевщиком, вальщиком, мастером лесоучастка! На славу потрудился!
Нет, он не жалеет о прожитом и ни дня бы не хотел перечеркнуть. До сих пор Николай Иванович – запевала. И каждое 9 мая в арбатском клубе он поет «День Победы». Зрители слушают со слезами на глазах. Он ведь, как никто другой, достоин исполнять эту песню. Это у него «были версты, обгорелые в пыли» и он приближал этот день как мог.
Мне же почему-то видится тоненький мальчик Коля Молодецкий, что хотел быть художником или врачом…
Наталья Ковалева
|
