Жизнь продолжается! – Я всю войну прошла, – говорит Серафима Степановна Макарова и вытирает слезящиеся глаза платком.
Но по лучикам морщин все равно катятся слезы, отчего кажется, что лицо её светится…
– Вы – ветеран войны? – кричу погромче, жизнь не пощадила слуха.
– Да, да, я четыре года в трудармии… Сразу под Сталинград отправили, окопы рыла, девчонкой совсем, мне тогда 16 было.
Есть тонкости в понятии «ветеран», привычно уже, что так называют тех, кто участвовал в боях с противником. Но…
– Копаем, копаем, слышим гул, падаем, прячемся – бомбить летят.
Не знаю почему, но очень четко вижу эту линию окопов, испуганных девчонок. Когда заря твоей юности полыхает пожарищами и ежедневно смерть смотрит на тебя. И ты видишь её, есть ли эта самая юность? Или только война? Беспощадное чудовище, требующее все новых и новых жертв. Даже если выжил, если выстоял, ты все равно заплатишь ей… Детей у Серафимы Степановны нет. Надорвался хрупкий девичий организм, еще там, в окопах Сталинграда.
В Хакасию, в Боград, приехала уже после войны, вслед за сестрой, здесь и встретила своего супруга.
– Вот он какой был, и я какая была, – хрупкий голос дрожит.
Со снимка смотрит молодая пара: курчавый паренек и девушка с внимательным, чуть настороженным взглядом.
– А кем Вы после войны работали?
– Нянечкой тридцать лет, в яслях. У меня груднички были. Любила я их… Помню пришла на прием к врачу, он меня спрашивает: где работаете. Я ему: в яслях – нянечкой. Он мне тогда сказал, что уходить надо оттуда, здоровье не позволяет. Я и собралась, так родители плакали, просили, чтоб еще сколько-то поработала. Ну, я еще потом с ними…
Вот и представьте, как же требовала женская душа самого главного права – быть матерью, что чужие ребятишки, стали дороже своего здоровья.
А после смерти мужа догнало одиночество. Точно вновь напомнила война о себе, пустыми стенами родного дома, необходимостью выживать, делая уже не по возрасту тяжелую мужскую работу: дров нарубить, воды принести. Шестнадцать лет одиночества и страха, что вот упадет, заболеет, и никто не поможет.
В Таштып перевез племянник, уговорил. Сейчас живет в семье у него (Виктора Григорьевича и Любови Петровны Голубевых).
– Смотрю на неё, как она на маму мою похожа. Привезли сюда, и какое-то время не прописывали, боялись, что начнет назад проситься в свой Боград. Но ничего, здесь даже здоровье на поправку пошло. Все помогать нам рвется, – говорит Виктор Григорьевич. И тут же вспоминают историю, обычную для стариков того, военного поколения.
– Забрали тяпки наточить. Приезжаем, а она вся в слезах: куда мою тяпку увезли, картошку хотела огребать.
Голубевы улыбаются, и смотрят с тем чувством светлого и доброго превосходства, как смотрят на престарелых родителей, которых любят безмерно и также безмерно оберегают.
Семья… Других слов нет.
– По субботам внуки прибегают, бабушке сейчас весело, – брызжет настроением, кажется, никогда неунывающий Виктор Григорьевич. В доме тепло и уютно. И если сейчас есть повод для слез у Серафимы Степановны, то только одна. Она смущена вниманием внезапных гостей.
А в гости к труженице тыла, по давней уже традиции чествовать юбиляра-долгожителя, пришли: первый заместитель главы района Елена Александровна Цыганкова, заместитель главы Таштыпского сельсовета Иван Викторович Шулбаева, заместитель руководителя управления социальной поддержки населения Инна Диментьевна Топоева. Причина для визита более чем важная – Серафиме Степановне 28 июля исполнилось 90 лет. И она плачет, улыбается, смущается… На праздничном столе именинный торт с цифрой 90. И вот-вот нагрянут правнуки. Жизнь продолжается…
Наталья Ковалева
|
