Хакасская пленница  Как рождается любовь? С первого взгляда, слова? Одни, увидев друг друга, уже больше никогда не расстаются. Другим судьба готовит испытания, пока они не убедятся в правильности выбора. Но история о том, как встретились мама и папа – одна из самых интересных для детей. Валентине Георгиевне Медведевой есть что рассказать. История создания ее семьи неординарна, сразу напомнила мне сюжет известной советской комедии «Кавказская пленница». Судите сами…
Строгие нравы– Я закончила медучилище в Абакане, получила профессию медсестры и, по советским правилам, отработала 3 года в Таштыпской больнице операционной сестрой, чтобы продолжить обучение уже в вузе, – рассказывает о себе Валентина Георгиевна. – Тогда мне не исполнилось еще и 18 лет. Работала анестезиологом, ставила внутривенный наркоз. Это очень ответственная работа, но мне она нравилась. Все нужно сделать в доли секунд: сразу после введения наркоза, пока у пациента не начались судороги, вставляешь в горло дыхательную трубку, после моментально маску и начинаешь «дышать» за человека с помощью резиновой груши. Была смелая, не боялась, нравилось мне следить за операцией, рассматривать внутренности человека. В обязанности операционной сестры входила и помощь хирургу при вскрытии. Производили его в специальном сарае. И я все это делала. Наш ведущий хирург заметил мой интерес и усердие в работе и поддержал меня в желании учиться дальше.
Наработав опыт, Валентина Георгиевна поехала поступать в мединститут Красноярска. Экзамены сдала успешно и при конкурсе 12 человек на место была зачислена в числе лучших. Чуть позже 20-летняя Валя приехала заселяться в общежитие. В комнате, в которую ее определили, жили старшекурсницы. И первое, что ей бросилось в глаза, что поразило ее до глубины души, когда она вошла в свою комнату: на подоконнике сидит девица в купальнике.
– Я подумала: это же так стыдно, там люди идут, и все видят, так можно только на пляже ходить, – вспоминает Валентина Георгиевна. – А на столе я увидела бутылку водки и стаканы. Тогда я и вовсе дар речи потеряла, так меня все поразило. У нас дома никто не пил, а тут девчонки и – водка? Девушки те меня, правда, хорошо встретили. Поинтересовались, где я жила, на кого хочу выучиться, и заодно спросили: «Водку пьешь?» Я им ответила: «Нет». А они мне: «Научим». Утром мои соседки ушли на занятия, а я чемоданчик – в руки и домой приехала.
Но родители Валентины настаивали на получении высшего образования. И она поступила в Абаканский педагогический институт на биохимический факультет. А дальше произошли события, о которых она даже и предположить не могла. Еще студенткой Абаканского училища, Валя не раз встречала там парня из соседней деревни. Звали его Анатолием. Учился он на фельдшера. Сама Валя с родителями жила в Верхней Сее. А он был родом из Тёи. Скромный, стеснительный, одним словом, деревенский тихоня. К Вале почти никогда не подходил, не заговаривал. Да она на него, собственно, и не обращала особого внимания. На тот момент, когда Анатолий неожиданно появился в ее судьбе вновь, он, уже отслужил в армии, работал фельдшером «Скорой помощи» в Таштыпской больнице. Валя трудилась там же операционной сестрой. Но, оказалось, что со времен учебы в училище он был тайно в нее влюблен.
Девушка, мотоцикл, волчий тулуп…В судьбоносный день мама Валентины только вернулась с работы, отец еще не пришел домой. И тут вдруг в дом вошел тот самый Анатолий. Он приехал с отцом и дядькой на мотоцикле. Объяснил матери Вали, что привез своих родных в заготконтору, а пока они, дескать, решают дела, он хотел бы покатать на мотоцикле Валю.
– Мама, конечно, возмутилась, – рассказывает Валентина Георгиевна. – «Не нравится мне такая затея, Валя! Как так – поехать кататься с малознакомым парнем». Но сама она была бесхитростным, открытым человеком, всегда доверяла людям и нас так воспитывала. «Ладно, – сказала она молодому человеку, чуть поразмыслив, – я засекаю время, чтобы через час моя дочь была дома!» Анатолий тогда заверил маму, что все будет хорошо. Она даже их напоила чаем, а после я уехала кататься. Вот мы Таштып проезжаем. Вот уже и СПТУ остается позади. Я Толе напоминаю, что заготконтору-то проехали. И тут они останавливают мотоцикл, молча, ни слова не говоря, Толин дядька накидывает на меня тулуп из волчьей шкуры, обматывает веревкой, Толю посадили рядом. Всю дорогу до Тёи, где жил Толя, я брыкалась, пытаясь выбраться из плена. Но безрезультатно.
Валентину привезли в дом Анатолия. Красную, всю измученную попыткой выбраться, завели внутрь, а там… множество людей в праздничных платьях. Провели в зал, где посредине комнаты стояла табуретка, и ей предложили сесть именно на нее. Валя была девушкой боевой.
– Если бы его в комнату не увели, то я бы его точно побила! – смеется она теперь.
Валентина стала требовать объяснений у всех, в том числе у Анатолия. Но женщины усадили силой на тот самый табурет, и стали расплетать косу.
– Вы что делаете? – кричала девушка и сопротивлялась, как могла. В результате семь женщин держали молодую девушку. Две других расплели ее единственную косу, и заплели две. Закончив это странное и непонятное для Вали действо, они накинули на нее платок и объявили:
– Все, теперь ты замужем!
Новая родня отправила ничего не понимающую девушку в другую комнату, а сами начали праздновать свадьбу: есть, пить, танцевать, несмотря на то, что жениха и невесты не было за праздничным столом. Что пережила за это время Валя, нетрудно себе представить: и истерия, и слезы, и безрезультатные попытки бежать. Она долго пыталась расплести косы, конец одной женщины так запутали, что Валя не смогла ее распутать и в конце концов просто обрезала. Среди празднующих была сестра матери. Она тогда попыталась успокоить перепуганную, но непокоренную девушку, настроить ее на то, что сейчас бесполезно что-либо делать, нужно немного переждать и, чуть погодя, попытаться решить все миром.
Невеста была неприступна, и жениха, попытавшегося поговорить, не пустила в комнату. Вещи Вали: обувь и плащ – все забрали и спрятали. Только в четыре утра гости стали расходиться, а родители жениха поехали к родителям невесты «на мировую».
Тем временем в доме ВалентиныОтец Вали пришел вечером с работы и, заметив, что старшей дочери нет, стал требовать с матери отчета. Мама рассказала, как дело было. Уже после того, как дочь не приехала и через два, и через три часа, она поняла, что это был хакасский обычай карамчения. Долгое время эта семья жила в многонациональном обществе и совсем забыла о древних традициях. Мать даже предположить не могла, что они до сих пор действуют. Ее, конечно, муж отчитал, что не уберегла девчонку. «Ей надо учиться, а ее замуж украли...» – ругался тогда огорченный отец. Но теперь уже делать было нечего. Родители сговорились, что утром с восходом отправятся на поиски. Ночью было бесполезно ехать в чужую деревню – никто не откроет. Отец уже в четыре встал, чтобы накормить скотину…
Здравствуйте, мы родня……Тут-то и подъехали новые родственники. Но отец никогда не пьющий, не любил, когда и другие употребляли алкоголь. Рассерженный обманом он отказался общаться с нетрезвыми родственниками, даже не пустил их во двор. Но сказал, что сейчас поедет с ними забирать дочь, те отказали.
Родители чуть позже приехали в Тёю и стали искать Анатолия Медведева. Но никто в деревне не знал такого парня. И они решили, что их жестоко обманули. Отца знали очень многие водители, потому как он не один год проработал шофером и отлично знал устройство машин. Вот один из водителей автобуса увидел родителей Вали, сидящих на обочине, в трансе. Он остановился и узнал причину их печали…
Сбежавшая невеста – позор семье…Родители жениха вернулись домой и сразу ушли отдыхать. К тому времени Валентина почувствовала сильный голод, она выглянула в зал, где все еще стоял постпраздничный стол, но на нем лежали одни объедки. Тогда Валя обратилась к своему новоявленному мужу, чтобы тот принес мясо из колодца, где хранили часть скоропортящихся продуктов. Анатолий ушел, а Валентина смекнула, что скоро пойдет автобус Абакан – Матур. И, как была босиком, в одном платье, убежала на остановку.
– На тот момент я его мужем нисколько не считала, а он обрадовался, что я не кидаюсь на него и прошу что-то обычное, поверил, побежал доставать мясо, а сделать это не так просто, надо не одну минуту, – смеясь, рассказывает Валентина Георгиевна.
Через 3 минуты, как Валя прибежала, прибыл автобус. Она узнала водителя и попросила довезти до дома без денег. Шофер – дядя Ваня – уже был в курсе. Он, конечно же, пожалел девчонку. Еще посмялся:
–Ты, никак, от жениха сбежала?
– А откуда вы знаете, дядя Ваня?
– Так все уже знают.
Дядя Ваня привез ее в дом родителей, как раз к обеду. Валя счастливая и голодная, вбежав в дом, сразу же помыла руки и – за стол: «Ой, мама, я так кушать хочу!!!». Валентина видела, что у папы катятся по лицу слезы, а мама тоже нервничает, но она всегда была сдержанная в эмоциях.
Но тут она подошла к дочери и сказала:
– Ну-ка, вставай.
– Что, мама? Я так кушать хочу, давай потом поговорим...
Но мама настаивала на своем, и еще пригрозила:
– Ты знаешь, Валентина, я дважды не люблю повторять…
Валентина, почувствовав неладное, поднялась со слезами.
– Валя, ты вышла замуж, ты уже не наша дочь, – сказала, как отрезала, мать. – Иди за дверь и жди своего мужа. Ты без него являться не должна.
Валя стала оправдываться, сквозь слезы объясняя, что замуж она не выходила и не собиралась, что ей просто заплели косы. Но мама была неприступной. Лишь заступничество отца и водителя автобуса, которого тоже пригласили за стол, спасли Валю от материнского гнева. Плакали все вместе. В конце концов, мать допустила ее к столу. А младшая сестра после уже рассказала, как родители переживали, как искали ее.
Вечером мама объяснила дочери, что это за обряд. Раньше незамужние хакаски заплетали как можно большее количество косичек – сюрмесы, в зависимости от толщины волос. Замужняя же женщина всегда плела две косы. И когда молодые, чаще всего сговариваясь, устраивали кражу невесты, то женщина считалась женой возлюбленного с того момента, как над ней проведут обряд переплетения волос.
Вечером снова приехал жених с родственниками, в надежде все же договориться и помириться.
– Какая я вам невестка!? – кричала в запале Валя. – Все это не в счет. Мы с Толей не встречались, не договаривались ни о чем. Я это не принимаю!
Но взрослые отправили Валю в дальнюю комнату, а сами стали выяснять обстоятельства. Вышедший отец был чернее тучи, отругал новоявленных родственников за обман. Выяснилось, что Анатолий по стечению обстоятельств при переписи населения был записан на фамилию матери. В результате в деревне его никто и не знал по фамилии. Ведь это был крайне редкий случай, детей обычно регистрируют по отцу. Поэтому-то Валины родители и не смогли найти его.
В конце концов, обе стороны договорились, что дети сами должны теперь решить, как им жить – вместе или по отдельности.
«Мне нужна только ты…»Утром Валя стала собираться на учебу. Вот-вот должен был подойти автобус. И тут она видит – ее жених разгуливает под окнами поникший, грустный: ему попало дома от родителей – столько было расходов на свадьбу, а он даже с девчонкой не мог договориться по-хорошему, невеста сбежала. Матери Валентины стало жалко Анатолия, и она, конечно, отчитав его, но пригласила в дом.
– Я вижу, что Валя такая шустрая, со всеми общительная, а я так не умею, поэтому я решился на это, больше не знал как, – объяснил он.
– Ну, вы обговорите, как теперь вам быть, но единственное условие, Валя должна закончить учебу, – подвела итог мама.
Вскоре прибыл автобус. Вале надо было уезжать на сессию. Анатолий сначала сказал, что доедет с ней до Теи, а сам проводил ее до Абакана, где пришлось его приютить у родственников. Только вечером следующего дня он уехал на работу, а уже на другой вечер опять предстал перед Валентиной:
– Валя, выходи за меня замуж, я не знаю, как еще просить, но и не знаю, как без тебя жить. Я тебя полюбил и больше мне никого не надо.
– Я согласна, но только я буду учиться…
Немного погодя они зарегистрировали брак, сыграли свадьбу на День медицинского работника.
В сентябре Вале надо было снова ехать на занятия, а Анатолий серьезно заболел, попал в больницу, была угроза, что он станет неподвижным. Причиной заболевания была травма, произошедшая во время службы в армии. До декабря Валя ухаживала за мужем. Пропустила полгода учебы. А потом и вовсе бросила. Чуть позже у нее проявилась аллергия на все антибиотики, даже на их пары. Одно время она работала в физиокабинете, но даже там ей становилось плохо. И медицину пришлось оставить. Окончила Красноярский университет экономики, управления и права. Стала экономистом-менеджером. Трудилась специалистом в администрации сельсовета, была предпринимателем, занималась хозяйством: коровы, овцы, пчелы. Вместе с Анатолием Николаевичем – уважаемым сегодня фельдшером – они прожили более 38 лет. Вырастили двоих детей. И по сей день делят радости и печали переживают вместе. Любовь победила.
Несмотря на то, что Анатолий Николаевич был в юности, на первый взгляд, стеснительным, но он обладал тем самым стойким мужским характером (не стоит путать с наглостью и развязностью), который позволил ему добиться расположения своей любимой, преодолеть все преграды на пути к семейному счастью рядом с ней.
Ольга Гонза
Как это было у наших предковИногда совершали насильственный увоз девушки (тухтам), положив ее поперек седла, грудью на переднюю луку. При таком увозе ее вынуждали дать согласие на брак. Наутро после похищения посылали родителям девушки нарочного, который, не слезая с лошади, объявлял, где находилась «потеря». Отец похищенной девушки собирал отряд в 20-30 человек и отправлялся за нею. Родители жениха выходили к погоне с вином в руках и, кланяясь, говорили: «Мы виноваты, так как совершили кражу. Теперь дитя наше, а голова ваша». Отец девушки требовал привести к нему дочь. Если девушка отказывалась от этого брака, то участники погони увозили ее домой, получив «за бесчестье» 25 руб. Если девушка сообщала, что согласна выйти замуж, то приехавшие садились за стол и начинали разговор о калыме. Его обычно назначал отец девушки. Калым платили сразу. Отец жениха клал требуемые деньги на блюдо, застеленное белым платком. Отец невесты заворачивал деньги в этот платок и отдавал кому-нибудь из сопровождавших его лиц для подсчета. Если предложенная сумма расценивалась как недостаточная, то по уговору остальные деньги отдавали во время «мировой». Калым платился скотом – по три-девять голов.
(В.Я. Бутанаев «СВАДЕБНЫЕ ОБРЯДЫ ХАКАСОВ В КОНЦЕ XIX – НАЧАЛЕ XX в.в.»)
|
